Британский дизайн

• 17 февраля 2015

Британский дизайн
Как надо, 2014

На вопрос, почему британский дизайн так невозможно силен, отвечают летописцы и творцы его истории, дизайн-исследователи и практики, легендарные графики и пионеры интерактивного дизайна, преподаватели и молодые арт-директора. Похоже, все версии рабочие. Британский дизайн мощен, потому что его развитие проходило в атмосфере непрерывного открытия, в живом взаимодействии формирующихся школ, с неизбежными конфликтами, вызовами и волнениями. В исследовании собственных возможностей он то стремился взять на себя слишком много, то выносил за скобки категорию персонального вкуса; то отрицал себя как инструмент решения коммуникационных задач, то, напротив, фокусировался только на практических целях; то уходил в аскезу триеровской «Догмы», то упивался шумами спецэффектов и форм.

Британский дизайн мощен, потому что его мускулатуру формировали упражнения в самых разнообразных творческих практиках (эта тенденция сохраняется и сейчас: герои монографии, не сговариваясь, признаются, что гораздо больше пользы получают от выставок живописи или партии в пинг-понг, чем от исследования чужого дизайна, а работами коллег интересуются по большей части для того, чтобы знать, чего избегать). Теснее всего он связан с поп-музыкой; эта линия в монографии отработана с особенным оттягом — пассажи о роли Брайана Ферри в становлении семиотического понимания визуальных образов, о влиянии Дэвида Боуи на британский дизайн в целом, о связи электронщиков Underworld с легендарным дизайн-консорциоумом Tomato Project, просятся, честно говоря, в отдельную книгу.

Британский дизайн мощен, потому что остроумен. Герои монографии подразумевают под этим и пытливость ума, которым англичане «привыкли буквально ощупывать физические пределы познания», и лаконичность выражения мыслей, и умение работать с большим количеством ограничений, и, само собой, чувство юмора и склонность к самоиронии. Последние надо смаковать в интонациях. «Мы пока не можем претендовать на звание самого креативного, дружелюбного, дальновидного, реактивного, дешевого или трудолюбивого среди всех агентств Великобритании. Но мы все же надеемся, что работа отражает наше желание таковыми стать» — замечает одно из самых креативных, дружелюбных, дальновидных и т.д. агентств Великобритании — Buddy. «Считаю, что карандашные наброски — самый быстрый способ зафиксировать или забраковать идею. Хотя, должен признаться, сейчас я рисую, только когда выпью и пытаюсь рассмешить людей» — пишет самый известный книжный дизайнер королевства, гениальный график Дэвид Пирсон (David Pearson).

Занятно, что сами британцы считают свой дизайн неэлитарным, поскольку, в отличие от немецкого или итальянского, он умеет оставаться понятным недизайнеру. Наглядный пример — опыты дерзких Fuel Design, познакомивших Европу с советской эстетикой (есть мнение, что именно их проекты о русской тюремной татуировке — выставки и антологии — вдохновили Кроненберга на идею Eastern Promises).

Наконец, британский дизайн сделали мощным его реакции на стресс. «Мировой экономический спад сильно повлиял на Великобританию в позитивном ключе, — пишет Джонатан Барнбрук (Jonathan Barnbrook). — Дизайнерам было некуда деваться, и они создавали собственные компании, брали низкобюджетные заказы, придумывали проекты для себя, работали в несвойственных им сферах, не боялись экспериментов. Именно поэтому сейчас у нас дизайн в очень хорошей форме». Щедро делясь секретами наравне с коллегами, тот же Барнбрук уверяет, что учиться на чужих ноу-хау бессмысленно: «Люди часто недооценивают, как важна собственная индивидуальность для создания чего-нибудь хорошего, за что будут вызывать на бис». Чему точно можно научиться у героев «Британского дизайна» – осмыслению собственной индивидуальности, собственного характера.